На лекции в рамках АрхМосквы-2011 Бен ван Беркель, глава бюро UNStudio, рассказал московской публике об общественном, преобразовательном и визуальном «моментах», но, кажется, умолчал о самом главном.
Событие было организовано журналом AD, который традиционно привозит на каждую АрхМоскву «звезд» мировой архитектуры. Чаще всего зарубежные корифеи рассказывают о своих последних проектах или очерчивают все работы своего портфолио, реже — делятся соображениями о проблемах, интересующих их в текущий момент. Бен ван Беркель, ведущий представитель «цифровой архитектуры», выбрал третий путь: он рассказал о своем творческом методе, причем представил свою работу вполне «концептуально», не хуже любого архитектурного критика, что, в сочетании с обаянием самого лектора, произвело на слушателей самое приятное впечатление.
Вероятно, это приятное впечатление и не дало сразу заметить, насколько ловко ван Беркель выстроил свою лекцию, скрыв за внешней структурой свои ключевые идеи. Выбрав Манхэттен и около десяти своих построек в качестве наглядных примеров, он коснулся почти всех актуальных (или модных) архитектурных тем. На примере нью-йоркских вокзалов он продемонстрировал важность объединения разных функций в одной точке: это повышает активность городской жизни. Говоря о своем ансамбле из двух небоскребов Raffles City в Ханчжоу, он показал эффективность совмещения различных программ в одном комплексе, в пределах которого можно легко оставаться 2–3 дня: все необходимое для жизни и работы там есть.
Архитектор коснулся и проблем CAD, который, по его мнению, вернул архитекторам контроль над процессом проектирования: теперь гораздо легче трансформировать заданный заказчиком и программой изначальный набросок плана, предлагая результативные технические решения во всех аспектах и элементах проекта, чему также способствует развитие строительных технологий, особенно — сферы «устойчивого развития». Так, в здании Агентства по образованию и Налогового управления в Гронингене удалось сэкономить материал за счет уменьшения общей высоты здания на 7,5 м благодаря отказу от навесных потолков (итого, 30 см экономии на каждом этаже), т. к. системы отопления и охлаждения, которые те должны были скрывать, были заменены методом «активации бетонного ядра» (concrete core activation). Он заключается в следующем: в толще бетонной стены проложены трубы, по которым пускают воду необходимой для отопления или охлаждения помещений температуры. Благодаря «инертности» массы здания, оно долго сохраняет заданную температуру, поэтому трех часов подачи горячей воды хватает на отопление в течение дня. Такая схема несовместима с навесными потолками еще и потому, что те служат преградой для тепла или прохлады, "излучаемых" бетонными перекрытиями.
Также было немало сказано об общественном пространстве: ван Беркель даже начал свою лекцию с того, что подчеркнул: роль архитектуры в поддержании связей между людьми важнее, чем сама архитектура. Поэтому «социальный момент» возникает не только в построенных им общественных сооружениях, но и в торговых центрах, и даже в частных домах. Практически везде он тесно связан с использованием изгиба (twist), очевидно, основного мотива формального языка ван Беркеля. Изгиб позволяет преломлять пространство, разделяя зоны, как в Villa VM, загородном доме в штате Нью-Йорк, или же придавая интерьеру элемент аттракциона. Линии плавно переходят в поверхность, а поверхность — в форму (это - "преобразовательный момент"), что хорошо заметно в небольших сооружениях UNStudio, например, инсталляции «Примерочная» на венецианской биеннале-2008, где человек «надевает на себя» пространство сложной конфигурации, как платье. В общественных постройках типа музея «Мерседес-Бенц» в Штутгарте за каждым из многочисленных поворотов перед посетителем в разных направлениях открываются неожиданные перспективы, порой ему даже кажется, что он заблудился. Благодаря такому «оптическому механизму» человеку представляется, что пространство интерьера следует за ним; при этом сложная конструкция (две пересекающиеся спирали пандусов, образующие множество уровней) не читается снаружи: судя по фасаду, в музее всего три четко выраженных этажа.
Фасады сами по себе также привлекают внимание архитектора: одним из первых в истории медиа-фасадов стало оформление внешних стен торгового центра Galleria West в Сеуле, где меняющие цвет светильники LED спрятаны за дисками из матового стекла: возникающий калейдоскопический эффект напоминает о смазанном восприятии человеком множества светящихся вывесок и рекламных объявлений в центре большого города. Более традиционное рельефное решение фасадов башен Raffles City создает при круговом обходе впечатление перетекания формы — пример ее «двойного прочтения».
По словам ван Беркеля, все эти визуально-оптические эффекты направлены на то, чтобы отразить сложность устройства современного общества, многообразие и обилие информации, которую нам приходится каждый день воспринимать, и, главное, чтобы создать условия для общения и взаимодействия людей. Так, в атриуме торгового центра Galleria Centercity в Южной Корее посетитель удивлен: криволинейные линии ярусов, подчеркнутые подсветкой, уходят вверх и сливаются друг с другом. Сколько их в действительности, сказать сложно — и на первом этаже ТЦ нередко собираются группки людей, обсуждающих эту проблему: так возникает желаемый «социальный момент». Сквозь проемы в перекрытиях временного «Павильона Бернема» в Миллениум-парке открываются эффектные виды на знаменитые небоскребы Чикаго; это и его необычные криволинейные формы сделали сооружение популярным местом отдыха горожан летом 2009.
Итак, все основные темы — «зеленые» технологии, многофункциональность, общественное пространство — постоянно перемежались и соединялись в выступлении Бена ван Беркеля с рассуждениями об уже упоминавшихся визуальных эффектах, проблемах восприятия, об игре прочтений, многозначности формы и пространства. Кроме того, ван Беркель произнес ключевую фразу о том, что форма не обязательно должна быть утилитарной. И вот тогда из его аккуратно выстроенной концепции проступила основа его творчества, которую критики несколько банально, хотя и вполне справедливо называют «цифровым барокко». Стремление к визуальной эффектности — снаружи здания и в интерьере, определенное равнодушие к функциональности и к идее «честной конструкции», предпочтение органических, криволинейных форм всем другим, игра с освещением и пространством в просторных «залах» сближают ван Беркеля с Бернини, Борромини, Гварини, хотя вместо католических церквей он строит торговые центры и корпоративные музеи (из-за иной функции в его работах нет и характерного барочного драматизма). Определенная завершенность планов, использование разного рода модулей также выделяет его среди других сторонников «дигитальной архитектуры» и сближает с коллегами из 17 в. Жаль лишь, что требования архитектурной «политкорректности» заставляет Бена ван Беркеля подчеркивать социально важные аспекты своих работ, скрывая за ними суть своего метода, преломляя и изгибая его в соответствии с comme il faut. При этом его архитектура, построенная вокруг и для зрителя — ведь все визуальные эффекты возникают именно в его сознании — субъективна и потому более человечна, чем социально ориентированный функционализм, видящий в человеке лишь объект.
автор текста: Нина Фролова
